Нас было пятеро. Одного нашли мёртвым в завонявшемся колодце. Другой, когда в машинный зал пошла грязь, подхватил какую-то заразу и, перенеся две операции, ушёл, сказав, что не хочет помереть, как первый. У меня, когда в цехе произошел прорыв сероводорода, произошло отравление, в результате нарушилась проводимость сосудов, и стали болеть пальцы ног, но я молчу, боясь потерять работу. Набрали других, и нас снова стало пятеро: четыре рабочих и бригадир. На территории нашего цеха, находящегося вдали от головного предприятия, имеются помещения обанкротившегося кооператива, но директор кооператива (ДК), оставшись без работы, прижился у нас вместе со своей машиной в гараже начальника цеха (НЦ). В помещениях и на территории цеха имеются различные гаражи, будки, кладовки, шкафы и шкафчики, все под замками - результат «приватизации». Пока шла «приватизация» никто не спрашивал, откуда добро, но когда она приутихла, все чаще стал возникать вопрос: «Где взял?», на что отвечали: «Взял своё». Так «наше» перешло в «своё». Однажды подходит ко мне ДК и говорит, что 1-й рабочий сидел в тюрьме, а 2-й рабочий должен был сесть, но его не посадили. Думаю про себя: ну и что - ребята работают нормально, а вот сам ДК столько лет крутится на нашей территории, постоянно таская что-то через забор. Я понял, что идёт конкуренция, поэтому, когда из будки ДК что-то пропало, в этом он обвинил 2-го рабочего, потому что 1-й рабочий оказался зятем бригадира. Пропавшее имущество вернули, но ДК был напористым человеком и продолжал собирать улики против 2-го рабочего, обвинив его во взломе своей «новой» грузовой машины, появившейся в результате «прихватизации». ДК был очень скрытным, никто толком не знал даже сколько ему лет, на обычные при знакомстве вопросы он не отвечал совсем. И только однажды рассказал, как учил сына не брать его спирт, а жену правильно пользоваться унитазом, и как при этом сын переживал, что может помереть. Можно было подумать, что он садист, но я уже понимал, что он не садист, а НАЧАЛЬНИК. О себе он молчал, но говорил, что о других надо знать ВСЁ. Итак, он – УПРАВЛЕНЕЦ. Поэтому, когда ДК устраивал мне периодические допросы, я не возмущался. Слушал, желая разобраться. Выяснилось, что из будки грузовой машины ничего не пропало, но ДК написал на 2-го рабочего какую-то бумагу и просит меня подтвердить, запугивая «покрывательством». Я возмутился. «Тогда перейдём на Вы» - сказал ДК. «Иду на Вы» проявилось сначала в мелких пакостях, которые рождались у него следующим образом: намекнёт о пакости, а потом её совершит, либо совершит пакость, а потом даст понять, что это его работа. И не сразу поймешь: это случайность или забывчивость, но он даст понять, что это способ управления людьми. А управлять ДК умел... «Для чего эта пробка?» - спрашивает он меня, указывая на пробку для выпуска масла из подшипника. ДК и сам хорошо разбирается в подшипниках, но я уже понимаю, что он готовит новую пакость, но кому об этом сказать, кто поверит? А через некоторое время замечаю приоткрученную пробку подшипника на работающей машине. «Этим шлангом можно тушить пожар?» - спрашивает он. И я жду пожара. И пожар действительно происходит. Загорается на тлеющих углях копна веток, высотой более двух метров. Тушу пожар. Вскоре у 2-го рабочего сдали нервы - он знал, что его уволят, разругался с начальством и его уволили. Однажды я стоял в помещении цеха, зашёл ДК, он был возбуждён. Немного успокоившись, он говорит: «Меня брали сюда начальником, а теперь не берут, кто-то на меня «накапал». И спрашивает меня в лоб: «Почему ты не хочешь, чтобы я был начальником?» Я не жаловался на него, но оправдываться не хотелось. К этому времени я уже знал, кто ходил к начальству, но товарища выдать не мог. В это время звонит начальник цеха: «Пора начинать работу». ДК, который всегда работал в дневную смену и должен был подменять моего напарника, куда-то засобирался, поэтому иду один «крутить клапана». Операция эта очень тяжелая, клапанов очень много, и крутить их приходится в неудобной позе, на коленях. Выполнив часть работы, я устал, иду докладывать начальнику цеха, по дороге встречаю ДК, прошу помочь, потому что просто нет сил. На что тот ответил: «Не можешь крутить иди в сторожа». Я хотел позвонить НЦ, но ДК мне не дал, силой отобрал телефон и толкнул так, что я упал и от сильной боли чуть не потерял сознание. ДК сам созвонился с НЦ и, получив указание, пошел выполнять работу, прошипев мне, что он теперь меня уволит. Я послал его к черту, и уехал в больницу. Был обнаружен перелом лодыжки. Гипс. Через месяц прихожу на работу, на столе записка явиться к начальнику цеха. Прихожу.

- Я не хочу разбираться в том, что между вами произошло, но, если не уладите – уволю! - начал НЦ.

- Я не прошу разбираться, просто ДК думает, что это я приходил к вам жаловаться на него, скажите ему, что это не так» - ответил я.

НЦ ничего не ответил, видно не хотел вмешиваться в конфликт. Несколько дней ДК обходил меня стороной. Потом осмелел и стал запугивать вооруженной охраной, которая появилась в связи территориальной «прихватизацией», и мы стали жить, как в оккупации. Все знали, что ДК дружит с начальником охраны. Но тут началась совместная охота ДК и НЦ на 1-го рабочего: «Это прихватил 1-й рабочий… то взял 1-й рабочий…» Проходу мимо гаража и слышу, как ДК говорит НЦ «Спрячь полосу (железа) в гараж…», они меня видят, но продолжают говорить; «… а то заберет 1-й рабочий» Я понимаю, что это обработка мнения окружающих. Но все понимают, что 1-й рабочий не пойдет на «прихватизацию» их «своей» собственности. Он боится потерять работу, а с ней и кусок хлеба. «Они меня обвиняют в пропаже какого-то шланга»- говорит он мне, и руки у него трясутся.. Охотники вошли в азарт, истерия нагнетается, и нервы у 1-го рабочего не выдержали - он написал заявление об уходе по собственному желанию. Думаю: следующий я. Но тут началась война между ДК и НЦ. НЦ, гараж, которого развалили в связи с оккупацией, поставил свою легковую машину в гараж ДК. После этого в ночные смены я стал замечать, что в гараже горит свет. На мой вопрос ДК сказал, что это НЦ оставляет включенными свет и даже плитку. Я ответил, что это видно склероз. - Нет не склероз, это он специально так делает, - сказал ДК… Конкуренция разжигается, началась уже охота НЦ на ДК: «Это ДК вывез…», но я молчу, думаю: «Вы начальники, все равно помиритесь». Неожиданно позвонили с заводоуправления, звонивший назвался секретарем райкома Компартии Украины и поинтересовался: «Что у вас там происходит?» Вот это да, даже до КПУ добрались. По семейным обстоятельствам, а также из-за того, что моя позиция не совсем совпадала с позицией официальных левых партий, я давно не занимался политикой и публично нигде не выступал, но на работе в отличие от остальных я не скрывал своих коммунистических убеждений. Меня давно предупреждали, чтобы не говорил о политике, но, когда душа сопротивляются брехне телевизора, поневоле полезешь в политику, и я говорил… Говорил, что «наше» тоже может быть «частным». Пример, государственная собственность – это частная собственность, и что госчиновники в августе 1991 года просто поменяли мундиры. Ко мне приходили разные люди, но они меня не понимали. Мало кто помнил, что частная собственность возникла как функция разделения труда, и уж никто не понимал, что после снятия буржуазной частной собственности, она все равно остается как функция разделения труда. Правда, старые рабочие задумывались, когда я говорил о необходимости власти рабочих. Однажды подошла ко мне группа рабочих и попросили: «Расскажи нам популярно: Что такое советская власть?» Я разложил на обеденном столе домино, разделил его на две части - одну малую, другую большую. Поясняю: «Малая часть – это администрация, а большая – работающие». Отделил от «работающей» части еще одну часть сказал: « Это рабочий совет – высшая административная и политическая, т.е. классовая власть на производстве. Если кто-то из Администрации зажрался или не справляется с работой - будь добр, иди в «работающие» - и, отделив одну «доминошку» от администрации, бросил ее в кучку к рабочим. Один рабочий говорит: «Мы давно, еще в перестройку, так пытались сделать, но если бы ты видел, как начальство сопротивлялось». Еще бы, власть управленцы просто так не отдадут. Но когда я говорил о власти с начальством – те меня в упор не понимали. ДК обижался и говорил, что он, хоть и директор, но тоже вышел из рабочих. Я возразил, что он приобрел и новые интересы. Как-то перед выборами я сказал, что большевики предлагают вообще ни за кого не голосовать, и объяснил почему. На меня набросились ДК и НЦ: «Такой партии у нас нет, и нечего их слушать!». Я ответил что есть, и я разделяю их позицию. ДК и НЦ ухмыльнулись и спросили: «Так тебя могут бить и левые и правые?» - Да вы правильно поняли, – ответил я, и думаю, - кого в этот раз будут на меня натравливать? НЦ стал приносить левые газеты, а потом сказал, что на предприятии есть группа коммунистов и руководит ею начальник штаба ГО. Вскоре звонок от начальника штаба ГО. Он сказал, что ему, как секретарю РК КПУ надо со мной поговорить. Я понимал, что разговор этот ничего не даст, но подготовил на бумаге свои мысли в виде заметки. Даю их секретарю, говорю: «Вот чем я дышу» После разговора подошел к бригаде рабочих, работающих возле заводоуправления, спрашиваю, что за человек начальник ГО - Да вроде ничего, как-то работали у него на даче, вынул со своего кармана и заплатил. - Но он же для нас начальник? - А кто же еще? - А что за человек наш ДК? - А этот нас вообще за людей не считает, обзывает лентяями. (А лентяи вкалывают, как проклятые, в грязи, сварочном угаре, сами находят ошибки в чертежах и исправляют их) - А вы чего молчите? - А что сказать?? Наступил День «незалежности». После ночной смены иду на митинг протеста и встречаю начальника ГО. «Почему к нам не приходите?» - спрашивает он. Я ответил, что наши взгляды не совсем совпадают, я изложил это в заметке – нам необходима власть рабочих над управленцами. - Да, у вас как в песне: «Весь мир насильно мы разрушим…», - переврал он партийный гимн. - Ничего, придет время и то, о чем я пишу - сбудется. - Не придет и не сбудется, – отвечает начальник ГО. Интересная получается картина: я, беспартийный, верю в нашу борьбу, верю, что появится компартия, которая будет иметь в программе то, что я написал, а эти, с партбилетами – нет! Начальник ГО продолжает: «Все плачут, что тяжело живут, а стоять на избирательных участках не хотят». Я ответил, что и я не хочу. - Вот, вот, и у вас паническое настроение. …Однажды в разговоре о выборах, рабочие меня спрашивают; почему я не голосую за КПУ?

- На вопрос я ответил вопросом:

«А как вы относитесь к начальнику ГО: как к товарищу и ли как к начальнику?»

- Как к товарищу, - отвечают.

 - А кто в его партгруппе?

- В основном все инженеры.

- Слушай, а какое соотношение у нас рабочих и служащих?

- Из 800 человек – всего 200 рабочих.

- Ну, тогда представьте картину: мы голосованием хотим вернуть себе советскую власть, сколько рабочих пойдут за нее?

- Думаю, процентов 30.

- А начальство?

- Нет, те уже привыкли к новой власти.

- А представьте себе, бороться за власть, о которой говорил Ленин, за советы рабочих, наш начальник ГО пойдет?

- Не забывай, что он мастер.

- А начальники смен? Они все молодые, с высшим образованием?

-Нет, они не пойдут.

-Вот ты говорил, что в группе коммунистов в основном инженеры. Почему так? Почему рабочих мало?

Рабочие задумались.

- Может быть потому, что рабочие все же не видят в начальстве своих товарищей? - спросил я.

И вдруг рабочих прорвало:

- Да какие они нам товарищи?

- Да они давят нас, штрафуют.

- А у меня больные ноги, язва желудка, а они мне даже на больничном не дали долежать… - Все, все, успокойтесь, я тоже так думаю, что они нам не товарищи… В это время, звонок от ворот, пришли размечать территорию, идет дальнейшая приватизация и обрезание территории, устанавливаются новые границы, переносятся будки, разрушаются здания, гаражи. НЦ и ДК оба становятся «неимущими». ДК с его рабоче-крестьянским происхождением плывет по течению между рабочими и начальством, постепенно пролетаризуется и начинает критиковать начальство. Так он, возможно, скоро станет на сторону рабочих. Но НЦ уже никогда не превратится в пролетария, хотя бы по возрасту, и с кучей телефонов под портретом Ленина будет продолжать давить рабочих… Работа продолжается. Вышел из отпуска 3-й рабочий, он старше меня, бригадир еще старше. Началась охота на бригадира по старости…

От редакции: Итак, из письма рабочего Э. Байлюка можно сделать выводы, почему рабочие не идут к коммунистам: - Боятся потерять работу. - Не верят членам КПУ, поскольку не видят в них своих товарищей. - Отсутствие рабочей солидарности, и как результат - конкуренция между рабочими. - Рабочие все различаются по своему положению в коллективе. Для того чтобы лучше понять состояние рабочего класса на сегодняшний день, редакция планирует в последующих номерах газеты поместить материал «Что нужно знать о пролетариате?», уже публиковавшийся в №№1-2-3 в 2005 году.